Городские мечты архитектора Сошникова
Привет, я Василий Сошников, архитектор и большой любитель всех странностей, причуд, затей и образов нашего огромного мегаполиса. Как, впрочем, и других городов, городков и селений: от Барселоны и Лондона, до Найроби, Джоржтауна и какого-нибудь Грэнд Каньон-Сити в штате Небраска.
А в крупных городах есть неразрешимое противоречие и, одновременно, симбиоз между промышленной архитектурой и, собственно самим «человеческим муравейником».
Вот, представьте на секунду — Улан-Батор 80-х годов. Доминанту в плоской степи задает чудовищная градирня с трубами и кибитки вокруг. Местная ТЭЦ. Диковато так. С одной стороны, подарок Советского Союза монгольскому народу выглядит как древняя ступа из которой валит дым. С другой — понимаешь, что такого в истории уже не будет и когда современный Улан-Батор обступит это уже почти бесполезное сооружение, оно станет для них тем же что для нас — знаменитые трубы и красный кирпич первой электростанции напротив Кремля. Эстетика старого «Сименса» и вообще, фабрично-заводской архитектуры.
Честно говоря, любая градирня — очень красивое сооружение. Могучая форма напоминающая буддисткую ступу без верхушки, тектоническое 30 метровое кольцо из бетона «парящее» над бассейном кипятка. Но цвет совсем не соответствует этой форме, он серый, а мог бы стать ослепительно белым как университет Оскара Нимейера — великого бразильского архитектора. И это уже само по себе придаст промышленному сооружению новую урбанистическую ценность.
Внешность и эстетика той же градирни или очередная огромная заводская труба не обсуждаются на наших градсоветах, потому-что это типовые промздания. Но размер такой штуки столь велик, что может стать доминантой города, его центральным объектом узнавания, как долгое время было монгольской столице. Труба, спутница градирни так выразительно торчит в Московских пейзажах,что без неё трудно представить наш город, но почему они все одинаково покрашены красно-белой полосой? Каждая труба это ориентир для целого района, может стать его въездным знаком, для машин двигающихся по окружной дороге. А что если московским властям попробовать объявить конкурс на самую красивую трубу и победителю разрешить покрасить? Будет коллекция авторских труб. Кстати и легче будет отличить один «спальник» от другого.
А вот вездесущая опора ЛЭП — единственная вещь в городе которая должна изменится радикально. Металическая ферма — это дизайн устаревший и депрессивный, как его ни крась ни украшай. Она сугубо рациональна поэтому доверять декораторам не стоит, а отдать на откуп звезде мировой величины, вроде Филиппа Старка можно. Ведь ошибки быть не должно — этот предмет будет стоять через 20 и 30 и, может, 50 лет и число его повторов будет бесконечно. В мире уже много примеров отменного дизайна на тему величественных и красивых лопастей-ветряков, но вот с линиями электропередач, покрывающими и рассекающими огромные районы, так не получается. Только супермощные опоры мостов удостаиваются быть спроектированными серьёзными архитектурными бюро.
Изменение облика и функций городских объектов промдизайна может стать таким же революционным как появление автомобильных развязок.
Победит экономия но эффективный материал домашнего производства углепластик, например, может неожиданно привести к революции в городской среде. Вообще, в городе любые опоры должны упростится, но при этом быть обтекаемыми, лёгкими и прочными. Всё три предмета находятся в области простых, но повторяющихся знаков нашей повседневной жизни, таких как купол, шпиль, небоскрёб, мост, развязка. Это часть нашей городской идентичности, нужно по новому взглянуть на эти неотъемлемые элементы мегаполиса, постараться их интегрировать дружелюбно в наше будущее.
Вот костлявые ЛЭП опоры мне не нравятся категорически. Вернее я принял бы, если бы не знал, что в мире есть примеры получше. Тонкие палочки быстро теряют свою прочность от коррозии. Эта проблема известна в Париже. Каждые несколько лет муниципальные власти тратят неимоверные деньги на защиту от этой неизлечимой болезни металла Эйфелеву башню. А в Москве приходится защищать сотни таких башен. Знаменитую Шуховскую башню хотели снести по этой причине. Потеря прочности. С точки зрения образа —типовая ЛЭП опора похожа на скелет человека без головы с распростёртыми объятиями у которого на руках висят гроздья изоляторов и проводов, и целые очереди громадных исполинов топают друг за другом по городам и лесам. Это неприятная ассоциация и хочется чего-то другого. Исследования новых некоррозирующих материалов позволяют осторожно надеятся на то, что скоро появятся новые типы пилонов не похожих на скелеты, но вопрос с дизайном остаётся открытым. В Великобритании провели международный конкурс на новое поколение ЛЭП пилонов. Победил образ колоса. В калифорнии увековечили Мики Мауса.